О нашей и вашей Свободе: История продолжается — Год 2018

Петров и Баширов как любители старины, протесты желтых жилетов во Франции, специальный прокурор Роберт Мюллер расследует попытки Кремля повлиять на исход американских президентских выборов 2016 года, в Сирии воюет не только официальный российский воинский контингент, но и "ЧВК Вагнера"

Приближается 70-летие Радио Свобода. 20 лет назад мы приготовили для наших слушателей юбилейный цикл Полвека в эфире. 50 программ по одной на каждый год существования нашей станции. Прошло десятилетие, и зазвучала новая десятка передач – 60 лет в эфире. 1 марта 2023 года Свободе исполнится 70.

Приглашаем на наш новый цикл.

На календаре – 2018-й.

РАДИО СВОБОДА: СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ В ЭФИРЕ
Аудио подкасты на каждый год истории 1953 - 2022
Семь десятилетий российской и мировой истории. От холодной войны до войны против Украины. Герои, злодеи, главные фигуры эпохи. Радиоэфир, тексты программ, уникальные интервью, архивные фотографии. 70 часовых программ. Наша и ваша жизнь. Устами Радио Свобода

Петров и Баширов как любители старины, протесты желтых жилетов во Франции, специальный прокурор Роберт Мюллер расследует попытки Кремля повлиять на исход американских президентских выборов 2016 года, в Сирии воюет не только официальный российский воинский контингент, помогающий Башару Асаду расправляться с противниками в гражданской войне, но и наемники, которых вербуют частные военные компании (прежде всего "ЧВК Вагнера"), Владимир Путин в обращении к Федеральному собранию перечислил новое и небывалое российское оружие – крылатую ракету с ядерным двигателем, ракетный комплекс с тяжелой межконтинентальной ракетой «Сармат», гиперзвуковой ракетный комплекс «Кинжал», лазерное оружие и другое. В мире к военным новинкам Путина отнеслись скептически.

В Сингапуре прошла первая в истории встреча президента США и лидера Северной Кореи,

Пожар в кемеровском торговом центре «Зимняя вишня»,

Ангела Меркель подала в отставку с поста председателя правящего Христианско-демократического союза.

Вот как некоторые из этих тем освещались в программах «Свободы». Ведущий - Андрей Шароградский, эфир 31 декабря.

Андрей Шароградский: Итак, самым громким событием 2018 года, по нашей версии, стала попытка отравления в марте в британском городе Солсбери бывшего агента ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии. Оба они были найдены в бессознательном состоянии недалеко от дома Сергея Скрипаля. Благодаря усилия медиков, их удалось спасти, а британские специалисты выяснили, что при покушении применялось боевое отравляющее вещество российского производства «Новичок». Позже от этого же вещества скончалась гражданка Великобритании, которой ее друг подарил найденный им флакон из под духов, судя по всему, использовавшийся как контейнер для новичка. Сам он получил тяжелейшее отравление.

Бригада химиков в Солсбери очищает пространство от заражения новичком.

После того как Великобритания назвала имена двух главных подозреваемых – россиян, прибывших в страну под именами Александр Петров и Руслан Баширов – произошел довольно неожиданный поворот. Петров и Баширов дали интервью телеканалу RТ на следующий день после того, как президент Владимир Путин сообщил, что знает об этих двоих, что они гражданские лица, не причастные к преступлению. А независимые издания «Insider» и «Bellingcat» довольно быстро установили, что под именами Петров и Баширов скрываются герои России, сотрудники спецслужб Анатолий Чепига и Александр Мишкин. Зачем Владимиру Путину понадобилось выводить агентов из тени, если уличить его во лжи было так легко? Мы беседуем на эту тему с политологом Александром Морозовым.

Александр Морозов: Не само даже покушение на Скрипалей, потому что до этого было знаменитое покушение на Литвиненко, а вот характер реакции Кремля на эту ситуацию является каким-то очевидно новым событием, которое характеризуют вообще 2018 год и некоторую новую стилистику кремля. Потому что не только западный наблюдатель, но и российское население с изумлением смотрело на достаточно анекдотическую линию поведения, которую занял Путин. Если мы вспомним 2014 год и сбитый «Боинг», то все помнят, что позиция Кремля заключалась в том, чтобы почти в традициях старой дипломатии просто отрицать сам факт, не подтверждать его как это делал Песков в своейзнаменитой беседе на Би-Би-Си. Здесь мы видели совершенно новую стилистику, потому что Путин внезапно принял решение обратиться через голову руководства минобороны и разведки, публично заявить о том, что мы знаем этих людей, это гражданские лица, они могли бы выйти на телевидение.

Александр Морозов.

После чего был разыгран спектакль с Симонян. Якобы, они позвонили сами, затем они вышли на телевидение, а затем последовало неизбежное разоблачение. Здесь, в итоге, не только у профессиональных аналитиков, но и у обычного российского зрителя сложилось впечатление, что речь идет о каком-то масштабном столкновении интересов ФСБ и ГРУ, все стали считать, что таким образом военную разведку заваливает какое-то другое подразделение, какая-то другая кремлевская башня. Представить себе, что такое возможно, означает представить себе какую-то невообразимую войну наверху, при которой жертвой становятся уже собственные спецслужбы, чего никогда не бывало. Одним словом, эта ситуация является неимоверно символической для какой-то новой, с одной стороны, дезинтеграции внутри путинской системы управления, а, с другой стороны, какой-то новой формой путинского цинизма в мировых делах.

Андрей Шароградский: Вот этот цинизм - это вынужденная мера? Ведь такой цинизм, такое, как вы писали в своем посте, гопничество, не может не иметь последствий. Они уже последовали - отношения с западным миром обострены как никогда. Я понимаю, что Путин может быть заинтересован во внешнем враге, но вот до такой степени зачем ему это нужно?

Александр Морозов: Сложно объяснить, потому что мы хорошо видим, что здесь, в первую очередь, речь идет об отношениях Кремля и Лондона. Эти отношения очень плохие еще со времен скандала о так называемом «шпионском камне» и высылки Британского Совета из России. Уже прошло 10 лет и с тех времен, дальше история с Березовским, и так далее. Но надо сказать, что в этом случае Путин, хорошо сознавая, что существует большой «русский Лондон», в котором, вообще говоря, достаточно много его собственных операторов находятся, которые участвуют в управлении кремлевскими деньгами в глобальной финансовой системе, он идет на совершенно хамское, действительно гопническое дальнейшее обострение с Лондоном. Да, не существует такого грубого ответа на подобные действия. Все помнят, что и британский министр обороны публично сказал, что мы можем ответить и обесточить Кремль, там погаснет свет, мы можем найти какие-то меры, но сделать это Запад реально не может, и Лондон тоже.

Лондон предпринимает достаточно жесткие меры в отношении кремлевских журналистов на территории Британии

Но, надо сказать, что вслед за этим покушением и за такой грубой реакцией Путина последовало много событий в 2018 году, сужающих для Путина коридор возможностей, потому что за Скрипалями последовали неизбежно новые санкции, встал вопрос гораздо более остро о Северном потоке. Да, Германия от него не хочет отказываться, но и Европарламент принял новое заявление относительно Северного потока и видно, что перед германским истеблишментом проблема нарастает в отношении Северного потока. Лондон со своей стороны инициировал массу мер по проверке российских финансов и их токсичности в Британии. Это медленный процесс, но он начался. Началась проверка и многочисленные публикации, организованные Лондоном, в значительной мере расследовательских материалов. И под конец года мы видим, что Лондон предпринимает достаточно жесткие меры в отношении кремлевских журналистов на территории Британии.

Иван Толстой: 2018-й год устами участников, свидетелей, экспертов.

Андрей Шароградский: Из внутрироссийских тем одной из самых обсуждаемых в наших программах была в этом год тема пыток в российских исправительных учреждениях. Уходящий год был отмечен одним из самых резонансных дел, связанных с пытками в колониях. После появления нескольких видео пыток заключенных в ярославской исправительной колонии № 1, были арестованы четырнадцать ее сотрудников, бывший заместитель начальника колонии Иван Калашников помещен под домашний арест. Мой коллега Марк Крутов попросил подвести итоги года в этой невеселой сфере российской действительности координатора проекта «Зона права» Булата Мужамеджанова.

Марк Крутов: Как в целом можно оценить 2018 год с точки зрения проблемы пыток в полиции и в исправительных учреждениях? Владимир Путин на своей итоговой пресс-конференции в ответ на вопрос об этом сказал, что пытки недопустимы, но систему нужно не "ломать", а "совершенствовать", "усиливая гражданский контроль".

Булат Мужамеджанов: Безусловно, 2018 год запомнится тем самым ужасным видео, на котором были запечатлены пытки заключенного в ярославской колонии. Естественно, эта видеозапись привела к тому, что общественность в который раз стала активно обсуждать реформу системы исполнения наказаний и в целом пытки со стороны сотрудников силовых органов в нашей стране. Все мы помним отдел полиции "Дальний" 2012 года, за которым последовали пусть, может быть, и косметические, но хотя бы какие-то изменения в системе МВД. Что касается ФСИН, то, на мой взгляд, это ведомство так и осталось, пожалуй, единственным из силовых органов, не реформированным с советских времен.

Булат Мухамеджанов.

В принципе, та модель управления, те условия, в которых находятся осужденные, не изменилась. Существует то же самое разделение на "красные" и "черные" колонии, разделение по кастовости и так далее. Все это сохранилось. Мы считаем, что изменения в системе ФСИН давно назрели, вернее, перезрели, они, конечно, должны быть реализованы. Что касается общественного контроля, то здесь также можно говорить о больших проблемах. С того момента, как все начиналось в 2008 году, когда был принят закон об общественном контроле и были созданы общественно-наблюдательные комиссии (ОНК), утекло много воды. Сейчас во многих регионах, с нашей точки зрения, эти комиссии малоэффективны. В них уже нет по-настоящему независимых правозащитников, которые готовы регулярно – регулярно! – посещать исправительные учреждения. Общественный контроль сейчас находится на самом низком уровне, если смотреть на ситуацию за все эти 10 лет.

Иван Толстой: 27-го июля скончался писатель Владимир Войнович, автор «Ивана Чонкина», «Москвы-2042», «Иванькиады», песни космонавтов и других всенародно известных сочинений. О месте писателя в новейшей литературе – Борис Парамонов.

Борис Парамонов: Владимир Войнович: как писатель интересен тем, что за короткое время своей советской литературной жизни, чуть больше десяти лет, он резко менялся, обретая все новые черты. Начинал он в самодеятельных литературных кружках, причем как поэт, и в этом качестве вызывал неоспоримое доверие литературного начальства, которое его, можно сказать, выдвигало. Это в советской литературной жизни было большое преимущество – выйти из рабочих, как плотник и авиамеханик Войнович, таких чуть ли не за уши тянули наверх.

Владимир Войнович.

И начал Войнович с большого, как раз советского успеха: его песня о космонавтах стала почти что официальным их гимном. "На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы". На телевизионных встречах с космонавтами он непременно присутствовал вместе с Гагариным и Титовым. И вот тут Войнович в первый раз удивил: вместо того, чтобы стать советским поэтом-песенником и в этом качестве стяжать дальнейшие успехи, он стал писать прозу, причем первая его повесть была даже не из заводской жизни, а сельской, как было в первой его напечатанной вещи – повести "Мы здесь живем". Затем последовали "Хочу быть честным", "Два товарища", и среди этих текстов – замечательный рассказ "Расстояние в полкилометра", вещь, можно сказать, философическая, в тонах экзистенциализма, хотя повествовавшая опять же о деревенских людях.

Этого Войновича уже никто бы не назвал писателем рабочей темы, это было уже серьезно, очень серьезно. И приобретя такой авторитет – одного из лучших молодых писателей оттепельной поры, Войнович и на этом не остановился: он стал правозащитником, оппонентом власти. При этом не только выступал против всякого рода советских беззаконий, но и писать стал вещи по тем меркам несоветские, иногда же и прямо антисоветские, как документальная повесть "Иванькиада". Его стали преследовать не только за правозащитную деятельность, но и за писательство, вершиной которого стал изданный на Западе роман “Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина”– это уже несомненная новая русская классика. Рабочий паренек и советский писатель Войнович стал замечательным сатириком, а сатира тогда могла быть только антисоветской.

Борис Парамонов.

Изгнанный из Советского Союза, Войнович с тем большим упорством продолжал эту линию, написал сатирические романы "Монументальная пропаганда", "Москва 2042", и снова в ряду этих новых, можно сказать, монументальных вещей выделился небольшой рассказ "Путем взаимной переписки" – опять же экзистенциального звучания сочинение. Не злодеяния власти, а исковерканный всем строем советской жизни простой человек – вот что было поистине новым в этой литературе. Ну а Чонкин предстал бесспорным русским архетипом, этот образ навсегда останется в русской литературе и в русском духовном обиходе.

Место в русской литературе Войнович занял прочное – он новый ее классик, оспаривать его в этом качестве невозможно. И, как ожидаемо от классика, он пишет о своей жизни замечательный текст "Автобиография".

Таким великолепным скандалистом был Владимир Войнович – поистине новый русский среди не в меру смирных русских людей

Но не только литературой своей Войнович взошел в русский духовный строй, не только этим важен для России. Он явил столь необходимый для России новый тип человека – человека демократического сознания и характера. Причем такой характер даже важнее для России, чем те или иные литературные достижения. Замечательных писателей в России много, но вот прирожденных и стойких демократов драматически не хватает. А в таком характере важнейшее – неуживчивость, способность спорить, не поклоняться авторитетам, настаивать на своем. Скажем даже больше – готовность к скандалу. Таким великолепным скандалистом был Владимир Войнович – поистине новый русский среди не в меру смирных русских людей.

Иван Толстой: Главные события года:

Диктор: В Чехии во втором туре президентских выборов победу одержал Милош Земан,

В России президентом избран Владимир Путин,

Премьер-министром Армении стал Никол Пашинян,

Открылось посольство США в Иерусалиме,

Принц Гарри и Меган Маркл сыграли свадьбу,

По Крымскому мосту началось движение легковых автомобилей и общественного транспорта,

Чемпионат мира по футболу прошел в России на стадионах 11 городов. Победу одержала сборная Франции.

Самые кассовые фильмы 2018 года:

Мстители: Война бесконечности

Черная пантера

Мир юрского периода 2

Суперсемейка 2

В Королевском Альберт-холле в Лондоне вручены премии Лоренса Оливье: мюзикл "Гамильтон" (посвященный одному из отцов-основателей Соединенных Штатов) завоевал 7 наград из 13 возможных, установив новый рекорд по количеству номинаций для одного спектакля.

В концертном зале «Радио Сити Мьюзик Холл» в Нью-Йорке вручены премии «Тони»: мюзикл «Визит оркестра» выиграл 10 наград, постановка «Гарри Поттер и Проклятое дитя» 6 наград, а премия за достижения в области театра присуждена Чите Ривера и сэру Эндрю Ллойду Уэбберу.

Лауреатом Нобелевской премии по литературе стала польская писательница Ольга Токарчук.

Ольга Токарчук.

В 2018-м году скончались:

Оперное сопрано Монсеррат Кабалье.

Детский писатель Эдуард Успенский

Кинорежиссер Кира Муратова, Станислав Говорухин

Актеры Олег Табаков, Николай Караченцов, Михаил Державин, Олег Анофриев

Певец Иосиф Кобзон

Создатель «МММ» Сергей Мавроди,

Правозащитница, одна из основательниц Московской Хельсинкской группы, историк инакомыслия Людмила Алексеева, многолетняя участница передач Радио Свобода.

Иван Толстой: Дональд Трамп, поиски русского следа, русско-американское кино. В «Американском часе» Александра Гениса разговор с режиссером Андреем Загданским.

Александр Генис: Ситуация с расследованием русского следа в выборах 2016 года с каждым днем сгущается. Судя по тем информационным обрывкам, которые доносятся до прессы от Мюллера и его команды, Рашенгейт подходит к финалу. В Белом доме нервничают, сторонники Трампа окопались, его противники жаждут крови и ждут января, когда новый Конгресс сможет разобраться в запутанных финансовых обстоятельствах и наконец добраться до налоговой декларации Трампа. В этой раскаленной атмосфере особенно остро смотрится фильм молодого режиссера русского происхождения “Наш новый президент”.

У микрофона – ведущий Кинообозрения Американского Часа режиссер Андрей Загданский.

Андрей Загданский: Фильм Максима Поздоровкина "Наш новый президент" с большим успехом был показан на фестивале "Санденс", теперь он вышел в прокат на "Амазоне" и еще на многих источниках, где можно посмотреть документальные фильмы.

Александр Генис: Надо сразу сказать: режиссер наш соотечественник, москвич, который учился в Гарварде, получил там ученую степень и очень успешно работает с русским материалом. Его известный фильм Pussy Riot произвел большое впечатление на международную аудиторию.

Андрей Загданский: Новый фильм жанрово правильно называть “фильм-ассамбляж”, то есть фильм, сложенный из найденного материала. Это широко известная жанровая история в кино. Начинается он, между прочим, с русского фильма "Падение династии Романовых" – это фильм, на котором учились все кинематографисты в Советском Союзе.

Андрей Загданский.

Александр Генис: А мне это напоминает картину Шаброля "Око Виши". На меня этот фильм произвел громадное впечатление. Это просто собранные вместе кинокадры, которые показывают, что смотрели французы во время германской оккупации во время режима Виши. Мне кажется, я впервые понял, как работает фашизм, будни его пропаганды, особенно интересна риторика фашизма. Там все ораторы, французские коллаборационисты, ведут себя точно так, как вел себя Гитлер: они рубят воздух руками. И вдруг я понял, что уже видел то же самое в кинохронике ленинских речей, когда он выступал перед народом. Видимо, была такая эпоха, когда риторика была оглушающей и отупляющей. И фильм "Око Виши" позволяет проникнуть вглубь пропаганды самого страшного тоталитарного образца.

Андрей Загданский: Мы с вами делали передачу когда-то об этом фильме. В каких-то местах он мне очень ярко, ясно запомнился, до сих пор у меня звучит фраза "маришал". Они постоянно повторяли: "Маршал Петен, маршал Петен". Называли его сокращенно "маришал". Это восторженное, взахлеб, звучание.

Александр Генис: Все это стало опять чрезвычайно актуально сегодня. Когда отмечалось столетие окончания Первой мировой войны, маршала Петена пытались назвать великим солдатом наряду с другими маршалами, которые участвовали в Первой мировой войне. Ведь именно Петен был знаменит успешной обороной Вердена: он обещал “они не пройдут”, и не прошли. У Петена была бесспорно славная история, которую он погубил сотрудничеством с нацистами.

Андрей Загданский: Мы, кстати, делали с вами передачу еще об одном фильме-ассамбляже – это был румынский фильм о Чаушеску. Полтора или два часа ни единого дикторского слова, одна только румынская хроника: речи, восторженные приемы, Чаушеску с рабочими, Чаушеску с крестьянами и так далее.

Вдруг кто-то выкрикнул протест против Чаушеску, и он отступил под напором ненависти, сделал маленький шаг назад

Александр Генис: И этот фильм произвел на меня огромное впечатление, потому что именно в нем я увидел знаменитый шаг Чаушеску назад. Он выступал на площади, звучат дежурные здравицы, но вдруг кто-то выкрикнул протест против Чаушеску, и он отступил под напором ненависти, сделал маленький шаг назад. Это был шаг к расстрелу, потому что стало понятно, что он не устоит.

Все-таки видеообразы обладают гигантской силой. Может быть, в наше время история стала нам куда понятнее, чем она была постижима в прежние времена, до изобретения кино.

Андрей Загданский: Этот шаг назад Чаушеску мне напоминает сцену из фильма "Бег" по Булгакову, когда Хлудов разговаривает с солдатом, которого играет Олялин. Тот бросает в лицо Хлудову обвинения, а потом дрогнул, испугался собственной смелости и в ужасе понимает, что он обречен, и тогда Хлудов говорит: "Повесить". Вот такое превращение происходит с Чаушеску, он еще секунду назад был во главе всего режима, но этот шаг назад обрек его на падение.

Александр Генис: Но вернемся к фильму, собственно говоря, мы еще и не начинали о нем говорить.

Андрей Загданский: Я посмотрел картину с удовольствием, интересом и значительным чувством отвращения, которое у меня нарастало и отступало. Как сделан фильм: он собирает всю или значительную часть русского телевизионного материала, посвященного выборам Трампа, то есть выборам президента в Соединенных Штатах Америки в 2016 году, когда и был выбран Дональд Трамп. Мы видим, как вся машина русской телевизионной пропаганды каким-то удивительным образом работала на Трампа в среде русского обывателя, того русского зрителя, который приклеен к телевизору и смотрит его 24 часа в сутки в России. И не только в России, как понимаем мы сейчас.

Одна знакомая моей жены в 2016 году говорила так: "Если выберут Хиллари Клинтон, будет ядерная война"

Одна знакомая моей жены в 2016 году говорила так: "Если выберут Хиллари Клинтон, будет ядерная война". Это был такой истерический рефрен, к которому она возвращалась на протяжении лета 2016 года.

Александр Генис: Не забудем, что речь идет о Нью-Йорке. Она же все-таки не в Москве сидела, а в Манхэттене.

Андрей Загданский: Совершенно верно. Когда мне это пересказывали, я в ужасе думал: откуда берется это у нее в голове, откуда такой мусор попадает в человеческие мозги?

Александр Генис: Как говорил мой отец, где телевизор, там и родина.

Андрей Загданский: К сожалению, да. Во всяком случае, теперь совершенно понятно, что она смотрела русское телевидение, которое сегодня доступно во всем мире. Эта пропагандистская машина и есть, собственно говоря, предмет фильма. Плюс некоторые откровения, откровения очень важные и очень интересные. На меня самое большое впечатление в фильме произвел эпизод с Дмитрием Киселевым. Киселев фигура легендарная.

Александр Генис: Я бы сказал, одиозная.

Андрей Загданский: Одиозная – точнее. Мы его в Америке все помним по реплике, когда он сказал, что Россия – это единственная страна, которая может за полчаса превратить Соединенные Штаты Америки в ядерный пепел. И вот Дмитрий Киселев встречается со своей редакционной коллегией, с людьми, которые работают на него на телевидении, и дает им инструкции о том, что такое “новый журнализм”, как он его понимает. Он говорит: “Так называемый объективизм”, который был нам навязан, – это концепция прошлого, это журнализм из ХХ века, но это не сейчас. Мы должны помнить, что это наша родина, мы должны формировать ощущение нашей земли, мы должны всегда помнить, что живем в стране, где родились наши родители”.

Наша партийная бюрократия всегда права, вне зависимости от того, правда это или нет

Александр Генис: Знаете, я не вижу ничего нового в этом журнализме, потому что именно так учили на журфаке в мое время, когда известно было, что требования объективности – это буржуазные требования, потому что наша партийная бюрократия всегда права, вне зависимости от того, правда это или нет.

Иван Толстой: В 2018 году отмечался вековой юбилей Александра Солженицына. У микрофона Александр Генис, программа «Американский час».

Александр Генис: Столетие этого титана не только русской литературы, но и отечественной истории – важная веха в общественной жизни страны. Солженицын – фигура противоречивая, и никакой юбилейный глянец не снимает этих противоречий. Великий борец с тоталитарным режимом, взявший награду из рук офицера КГБ, Александр Исаевич служил и служит причиной острых дискуссий. Бесспорно одно: его литературное творчество, удостоенное Нобелевской премии, навсегда останется в составе русской словесности. Однако и здесь не все просто. Солженицын как писатель пережил сложную эволюцию, и на каждом ее этапе у него были свои поклонники и противники.

На протяжении юбилейного года мы не раз говорили с Борисом Парамоновым о Солженицыне – и о первой его сенсационной повести “Один день Ивана Денисовича”, и об исторической эпопее “Красное колесо”, и о его, как утверждал Парамонов, лучшем романе “Бодался теленок с дубом”.

Солженицын работает в саду.

Дело еще в том, что у АЧ есть тут особое преимущество: Борис Михайлович хорошо знал Солженицына лично, провел немалое время в его вермонтском поместье, много думал и писал об Александре Исаевиче. В рамках авторского цикла Парамонова “История чтения” мы постарались выделить наиболее важные темы, связанные с классиком. А сегодня, завершая юбилейный год, подведем окончательный итоги.

Мне кажется, Борис Михайлович, что поводом для такого разговора может послужить самое выдающееся произведение Солженцына “Архипелаг ГУЛАГ”.

Борис Парамонов: Да, несомненно, “Архипелаг ГУЛАГ” в каком-то смысле важнейшее произведение Солженицына. Лучше сказать – наиболее впечатлившее читателей во всем мире. Известно ведь, что Солженицын отнюдь не открыл эту тему – до него, как подсчитано, вышло около сорока книг, писавших о системе советских концентрационных лагерей. Например, книга Марголина "Путешествие в страну зэка" очень даже была замечена, переведена на несколько языков. Но резонанса даже близкого к тому, что произвел солженицынский труд, не было, не случилось. Можно вспомнить книгу перебежчика Кравченко о тех же лагерях, очень большой шум сделавшую.

Александр Генис: Ну да, французская коммунистическая печать объявила его книгу клеветой, а Кравченко подал в суд на эти издания. Это был сенсационный процесс, и все газеты во Франции об этом писали.

Некоторых из них французы после войны сумели вытащить из-за колючей советской проволоки, и эти люди стали кое-что рассказывать

Борис Парамонов: И Нина Берберова, писательница-эмигрантка из первой волны, была на процессе от русской эмигрантской прессы. Мы о ней как-нибудь поговорим с вами. А еще вот какая история случилась, опять же во Франции. Правительство Виши, когда началась германо-советская война 1941 года, объявило набор добровольцев – сражаться с коммунизмом вместе с немцами. Нашлись какие-то романтики – и некоторые их них попали в советский плен, где столкнулись с тем самым ГУЛАГом. И вот некоторых из них французы после войны сумели вытащить из-за колючей советской проволоки, и эти люди стали кое-что рассказывать. За них уцепился великий идеалист Альбер Камю – и организовал многие митинги, на которых эти вишистские романтики рассказывали о реалиях советского коммунизма. Интересно, что левые друзья Камю – Сартр с компанией - резко его за это ругали и в конце концов порвали с ним – или он с ними, не так и важно.

То есть опять-таки, информация была, и отдельные сенсационные всплески имели место – но ничего подобного тому, что произвела книга Солженицына.

Александр Генис: Самое естественное объяснение этому – форма, необыкновенные литературные достоинства солженицынского труда. “Архипелаг” – новаторское произведение, многие увидели в нем дерзкий литературный эксперимент, превративший линейную наррацию в постмодернистскую ризому. Я помню, как даже такой хулиган-авангардист, как Кузьминский, поднял “Архипелаг” на щит новейшей словесности.

Сам же он говорил, что чувствует себя мечом в руке Божией

Борис Парамонов: Да как сказать. Мне кажется, что другая тут главная причина была – сама репутация Солженицына, тот образ борца с коммунистическим режимом, который он уже к тому времени создал и которого умело держался. Солженицын против Советского Союза – это уже были не только книги, тем более те книги, которые как раз до советских читателей не доходили. Солженицын уже утвердился в новом амплуа – даже и не только борца, как некоего пророка, обрушивающего на грешные города Божий гнев. Сам же он говорил, что чувствует себя мечом в руке Божией.

Александр Генис: Это он в “Теленке” так написал. И это, кстати сказать, вызвало далеко неоднозначную реакцию со стороны его читателей.

Борис Парамонов: Да, я помню отзыв Каверина, человека достойного, а в то время и близкого к Солженицыну. Он написал в мемуарной книге "Эпилог", что солженицынский “Теленок” – нескромная книга, мол, автор страдает манией величия.

Я нисколько не согласен с Кавериным и со всеми подобными отзывами. Как-то пропустили момент, когда Солженицын сменил свой жанр – и из писателя превратился в пророка. А тут уже другая эстетика требуется, громы и молнии потребно метать. Вот "Архипелаг ГУЛАГ" и дал образец такого нового жанра. Я, кстати, Александр Александрович, очень был впечатлен, увидев в вашей с Вайлем книге "Шестидесятые. Мир советского человека" именно такое понимание Солженицына и его писательской эволюции.

Мы обозначили жанр “Теленка” как автоагиографию: жизнь святого, рассказанную им самим

Александр Генис: Мы, помнится, обозначили жанр “Теленка” как автоагиографию: жизнь святого, рассказанную им сами. Но к “Архипелагу” это не относится – там автора все-таки меньше, чем истории.

Борис Парамонов: В авторе “Архипелага” услышали пророка – отсюда колоссальное впечатление, произведенное на Западе этой книгой. Смело можно сказать, что марксистский коммунизм на Западе кончился, Солженицын его добил. Как бы там ни тужились тогдашние леваки, заговорившие о некоем еврокоммунизме.

Но ведь и еще одно обстоятельство необходимо отметить и выделить. “Архипелаг ГУЛАГ” не просто и не только проповедь нового Иеремии, но и весьма скрупулезная работа документалиста-историка, организованная в плане систематического анализа. Найдены и перечислены все элементы этой системы, причем с впечатляющим заходом из-за лагерной проволоки в будни советской жизни – как предшествующей лагерю, так и послелагерной. Получилась этакая история СССР в кратком очерке.

Александр Генис: Да не таком уж и кратком! В трех томах, которые читались в две ночи.

Борис Парамонов: Да, верно, это я неосторожно сказал. Создается именно целостное впечатление советской жизни, в которой ГУЛАГ альфа и омега, – так сказать, телеология советской судьбы. И вот в связи с этим еще один чрезвычайно важный экзистенциальный слой нужно выделить у Солженицына: моральное осознание лагерного опыта.

Иван Толстой: В 2018 году отмечалось полвека знаменитому фестивалю авторской песни в Новосибирске 68-го года. Еще не было третьей волны эмиграции, еще правозащитное движение было молодо и не разочаровано в своей борьбе, а творчество отечественных бардов уже было на пике. После передачи о новосибирском фестивале, подготовленной Юрием Векслером в начале 2018-го года, свой комментарий внес историк музыки и издатель Андрей Гаврилов.

Александр Галич, Новосибирск, 1968.

Андрей Гаврилов: Я внимательно прослушал программу, и у меня появилось вот какое соображение: как интересно сравнивать воспоминания об одном и том же событии разных людей и потом эти воспоминания сравнивать с документами. Например, есть свидетельство о том, что свое выступление в новосибирском клубе "Под интегралом" Александр Галич начал сразу с песни "Памяти Пастернака". Кроме этих воспоминаний, я не нашел ни одного свидетельства тому. Более того, существуют записи, которые ходили среди коллекционеров и любителей творчества Галича в свое время подпольно, а ныне на компакт-дисках, в этих записях, наоборот, песня "Памяти Пастернака" находится где-то в середине, а не в самом начале. Второе соображение: сам Галич в воспоминаниях писал о том, что когда он кончил петь песню "Памяти Пастернака", в зале наступила мертвая тишина, которая продолжалась чуть ли не минуту. Тем не менее, в вашей программе мы слышим, как в самом конце песни "Памяти Пастернака" в зале вспыхивают аплодисменты, которые даже ложатся на последние аккорды гитары.

Что здесь правда, что нет? По большому счету, главное – это песня, это выступление Галича, а совсем не то, когда раздались аплодисменты. Но если брать чистоту документа, то интересно было бы в этом разобраться. Вы приводите кадры из фильма "Запрещенные песенки", и мы видим, как Александр Аркадьевич поет эту песню – всю, кроме конца, последний куплет или последние аккорды. Мы не видим изображения, мы видим фотографию знаменитую, сделанную у него из-за спины, где он стоит перед этим огромным и притихшим залом. Но как было на самом деле? Действительно ли в зале наступила та звенящая тишина, которая, может быть, для автора дороже любых аплодисментов? Или все-таки, как принято у нашей публики, когда песня заканчивается, приветствовать автора аплодисментами?

Александр Галич в клубе "Под интегралом". Новосибирский Академгородок. 1968.

Мне известен еще один вариант записи выступления Галича в Новосибирске, где аплодисменты раздаются после первых строк. Как только мы слышим "разобрали венки на веники", в зале начинаются робкие аплодисменты, которые становятся все громче и потом пропадают, чтобы автор мог исполнять песню дальше. А ведь это было первое исполнение, и люди, сидящие в зале, не могли знать, что последует за этой строкой, они не могли приветствовать свою любимую песню. Это не то, что сейчас выходит герой рок-культуры, поет что-нибудь из репертуара greatest hits, что у всех поклонников на слуху. Как же было на самом деле?

У меня есть одно подозрение. Я случайно присутствовал при процессе реставрации новосибирской записи. Судя по всему, новосибирских записей было несколько. Во-первых, в то время и с авторскими правами было попроще, и кто из бардов мог думать о своих авторских правах? Никого не смущала вереница микрофонов, стоящая перед исполнителем, – каждый записывал как мог. То, что ходит по рукам наилучшего качества, это запись, которую пустил в оборот Михаил Кржижановский. Я, честно говоря, не знаю, он сам был за пультом или за своим магнитофоном. Он мне говорил, что да, но это было давно и, к сожалению, он погиб, и проверить это уже невозможно. Но это самая чистая, самая хорошая запись, она легла в основу компакт-дисков, которые выпускались в последнее время.

И во время реставрации звукорежиссер-реставратор отметил, что у Крижановского, как у всех, было мало пленки и, чтобы пленка не закончилась раньше, чем кончится выступление певца, Михаил Кржижановский выключал магнитофон, когда шли аплодисменты. Главное в то время были песни, и для того чтобы придать дыхание концерту, чтобы создать атмосферу, он те аплодисменты, которые все-таки попали в запись, равномерно распределил между песнями. И в песню "Памяти Пастернака", поскольку сам звукорежиссер знал ее очень хорошо и не сопоставил даты, он решил, что и публика в зале встретит эту песню аплодисментами, ее же все знают. И он вставил аплодисменты в середину песни.

Иван Толстой: Разумеется, в общественной жизни случались и проблески чего-то положительного. Лиля Пальвелева беседовала о проблеме сноса и спасения старых московских зданий с координатором неполитического движения Архнадзор Рустамом Рахматуллиным.

Лиля Пальвелева: Как правило, когда мы с вами беседуем, мы говорим о каких-то очень неприятных вещах, об утратах или угрозах разрушения исторических зданий. А в 2018 году были какие-нибудь победы? У градозащитников есть, чем гордиться?

Рустам Рахматуллин: Была победа, перешедшая в 2018 год из 2017 года. Весь 2017 год мы добивались того, чтобы из программы реновации исчезли объекты, которые, по нашему мнению, не подлежат сносу. В результате возник список реновации без сноса. Иными словами, 220 домов будут расселены на время ремонта, но не снесены. Так вот, наша работа над списком шла в 2017 году, а опубликован он был мэрией в 2018 году, зимой, в феврале. Таким образом, мэрия взяла на себя некое обязательство и дала честное слово сохранить спорные объекты.

Для "Архнадзора" это не просто успех. Я бы назвал его самым большим за десятилетие успехом в количественном отношении

Для "Архнадзора" это не просто успех. Я бы назвал его самым большим за десятилетие успехом в количественном отношении. Большего удалось добиться только в 2010 году, на фоне критики генплана. Тогда Юрий Лужков утвердил по нашему настоянию около тысячи территорий архитектурных памятников. До этого момента памятники не имели утвержденных территорий, то есть территорий, на которых невозможно новое строительство. Вот только с этим можно сравнить 220 сохраняемых домов. Это, конечно, успех года.

Лиля Пальвелева: Эти 220 домов они исторические?

Рустам Рахматуллин: Речь шла об объектах авторской архитектуры, а вовсе не о хрущевках. При этом было всего несколько жилых домов, обладающих охранным статусом историко-архитектурных памятников. Они должны были сохраниться автоматически в силу закона. Большинство же из этих 220 домов относились к другой категории – не охраняемых зданий.

Они расположены в самых разных районах, но в основном в местах концентрации сталинской архитектуры, в меньшей степени – архитектуры периода авангарда. Кроме того, есть и дореволюционные здания: так называемые доходные дома. Если же говорить о тенденции, то это бывшие города, вошедшие в черту Москвы: Бабушкин, Кунцево, Тушино, Люблино, Перово, а также сравнимый с ними район Измайлово, который не был городом, но застроен как город и даже лучше всех других. Вот такие районы удалось сохранить именно в целом, как бывшие города, как бывшие пригороды Москвы.

Иван Толстой: Среди социально-психологических игр для общества, запускаемых властью, был в 18-м году и конкурс на новое или дополнительное название для ряда аэропортов страны. Итоги конкурса подводила Аля Пономарева в программе «Цитаты Свободы»:

Аля Пономарева: Завершилось народное голосование за новые дополнительные имена для российских аэропортов и его итоги комментаторов, по большей части, не порадовали. Многие расстроены тем, что в список претендентов для аэропорта Омска так и не попало имя Егора Летова, а в Калининграде не выбрали Эммануила Канта. Накануне бурю насмешек вызвало обращение к морякам вице-адмирала Игоря Мухаметшина, который призвал ни в коем случае не голосовать за Канта и назвал его предателем родины.

Вид на аэропорт Шереметьево.

Твиттер «Записки сумасшедшего»: «Подданный Пруссии Эммануил Кант, живший в 18-м веке, никак не мог предположить, что в 21 веке его объявят предателем России».

Олег Лекманов:

Был отличным малым и вице адмиралом.

И зря враги шептались, что он, мол, имбецил.

Случайно иль нарочно, никто не знает точно,

На критику однажды ногой он наступил.

Он поднял эту критику и взял ее с собою,

И вдруг увидел буквы нерусские на ней.

И чистый свой он разум напряг и понял разом:

Писал ее предатель, фашист и иудей.

Все больше распалялся и перед строем клялся,

Что Кант на нашу землю не ступит, не пройдет.

Не этот гад немецкий, а маршал Василевский

украсит своим именем российский самолет.

Александр Осорцов: Да нормальный человек, этот адмирал Мухаметшин. Чего вы его полощите? В предыдущий раз в российской новостной ленте о Канте писали 5 лет назад, когда в Ростове на Дону два парня у ларька со спиртным обсуждали философию Канта и из-за несовпадения взглядов один выстрелили другому в голову из травматического пистолета. А из чего мог бы устроить стрельбу адмирал? Но нет, не стрелял вообще. Сдержался. Пока.

Руслан Лошаков: В 1974 году, когда в СССР широко отмечалось 250-летие со дня рождения Эммануила Канта, журнал «Коммунист» писал в передовой статье: «Эммануил Кант принадлежит к числу тех мыслителей, имена которых знаменуют начало идейных движений, имевших историческое значение. От него ведет свое происхождение немецкая классическая философия, один из источников марксизма». Даже отдаленно нельзя себе представить, чтобы в советское время вокруг имени Канта разыгралась та вакханалия, апофеозом которой стало выступление вице адмирала Балтийского флота. Однако именно эта вакханалия предельно ясно показывает характер путинской государственности. Это государство, знаменем которого стало антипросвещение.

В Калининграде, в итоге, победила императрица Елизавета. И это далеко не самое странное имя из выбранных россиянами для своих региональных аэропортов. Например, в Волгограде выиграло имя Алексея Маресьева, в Омске – Дмитрия Карбышева, а в Пскове - княгини Ольги. У москвичей много вопросов вызвал выбор дополнительных имен для аэропортов Шереметьево и Домодедово. Первый решили назвать в честь Пушкина, а второй – Ломоносова.

Иван Толстой: Книжное обозрение «Американского часа». 2018-й вошел в историю как год резкого обострения отношений между полами. Движение ME Tоо стало могущественным и опасным. Более 200 высокопоставленных мужчин во всех областях жизни лишились работы по обвинению в сексуальных домогательствах. Однако не все считают главным женский вопрос. Многие полагают мужской вопрос не менее важным и острым. Марина Ефимова о новинках книжного рынка.

Марина Ефимова: Вот уже пять десятилетий американское общество сосредоточено на проблемах женщин. Феминизм стал одним из главных общественных движений последней трети 20-го века и начала века 21-го. За это время женщины добились повышения своего общественного статуса, финансовой независимости, права на аборт. В случае развода они получают преимущественное право на детей и на материальную компенсацию от мужей, даже в тех случаях, когда сами были инициаторами развода. В последнее время усилились начатые в 1990-х годах бои с сексуальной мужской распущенностью, которая, очевидно, будет квалифицироваться теперь если не как уголовное, то как нравственное преступление без срока давности.

Особенно заметны достижения женщин в деловой сфере. В статье Арли Хохчайлд "Трудности мужчин", опубликованной в New York Review of Books, приводятся сравнительные данные успехов мужчин и женщин в современной Америке:

Среди лучших учеников, тех, кто является гордостью школы, 70% – девочки

Диктор: "В старших классах школ 70% плохих отметок получают мальчики, их чаще исключают, и сами они чаще бросают школу. А среди лучших учеников, тех, кто является гордостью школы (так наз. Valedictorians), 70% – девочки. В университетах первенство тоже держат женщины. Из мужчин в возрасте от 25 до 46 лет степень бакалавра получают 30%, а из женщин – почти 40%, и это отставание особенно чревато для мужчин неприятностями, поскольку за последние 10 лет 73% всех новых рабочих мест достались обладателям степени бакалавра".

Марина Ефимова: Любопытно, что автор статьи Арли Хохчайлд – женщина, социолог университета Беркли – сопровождает эту статистику такой фразой: "Мы, конечно, должны разобраться в проблемах мужчин, но при этом ничто не мешает нам от души поздравить американских девочек и женщин с их успехами".

Если верно утверждение, что в Америке то, что невыгодно одним, непременно выгодно другим, то возникает вопрос: не связан ли заметный упадок мужской половины Америки с заметным подъёмом его женской половины? Ответ социологов и публицистов часто зависит от того, к какому общественному лагерю принадлежит отвечающий: к либерально-прогрессивному или к консервативно-традиционному. Причём оба ответа имеют под собой основание. Вот мнение либерального профессора Лин Чансер из женского колледжа Барнард, озвученное в интервью, которое я у неё брала для Радио Свобода в конце 1990-х годов:

За жизнь одного-двух поколений роли мужчин и женщин переменились

Диктор: "За жизнь одного-двух поколений роли мужчин и женщин переменились. Женщин это мобилизовало, а мужчин сбило с толку. Женщины стремились занять традиционно мужские места: стать врачами, юристами, лётчиками, менеджерами, политиками, финансистами. Это психологически – повышение статуса. А мужчины не хотели занимать женские места: домохозяек, секретарш, медсестёр, уборщиц, и не хотели уступать распорядительские функции, в том числе и в семье. Они привыкли к привилегиям и, лишившись их, были разочарованы".

Марина Ефимова: Другой взгляд у публициста Уоррена Фаррела, автора бестселлера "Миф о мужском могуществе". В своем интервью он обратил внимание на такие аспекты проблемы:

Диктор: "Статистическое бюро выяснило, что в среднем финансовое положение женщин – глав семей в полтора раза лучше, чем мужчин – глав семей. Кроме того, среди тех богатых людей Америки, чье имущество оценивается в полмиллиона и выше, женщин оказалось больше, чем мужчин. Как это случилось, если высшие командные посты в экономике всё еще занимают мужчины? Одна из главных причин – в том, что при разводах (а ими кончается половина браков) жене чаще всего остается дом, который муж или уже выплатил, или продолжает выплачивать. А также ей обычно оставляют детей, образование которых оплачивает разведённый муж. И не только образование, но и страховые полисы, каникулы, занятия спортом".

Марина Ефимова.

Марина Ефимова: По мнению Фаррела (и многих его единомышленников), после всех преобразований в пользу обездоленных женщин бесправным и обездоленным часто оказывается мужчина, причем мужчина работящий, ответственный и законопослушный.

В одном оба оппонента согласны: огромный слой американских мужчин удручён и разочарован. Фаррел писал в книге "Миф о мужском могуществе": "Феминистки утверждают, что мужчины в обществе всё ещё доминируют. Если это так, они платят за это высокую цену. В 1920 году женщины жили в среднем на 1 год дольше мужчин, сейчас – на 7 лет дольше. Показательно сравнение числа самоубийств. Мальчики 10–14 лет совершают самоубийства вдвое чаще, чем девочки. Юноши 15–19 лет – вчетверо чаще, чем девушки; мужчины в возрасте 20–24 лет – в шесть раз чаще, чем женщины, а в возрасте 85 лет – в 13 раз чаще".

Общество, пресса, представители культуры пренебрегают проблемами мужчин и занимаются исключительно проблемами женщин

В своей книге Фаррел объяснял удручённое состояние мужчин отчасти тем, что общество, пресса, представители культуры пренебрегают проблемами мужчин и занимаются исключительно проблемами женщин. Даже университеты включили в программы модные курсы Women’s Studies. Фаррел пишет:

Диктор: "Вместе с деньгами к женщинам пришло влияние. Они, например, главные спонсоры телевидения. Многие программы определяются их вкусами и взглядами: из 250 телефильмов, созданных в 1991 г., половина (!) представляла женщин жертвами мужского насилия – физического или психологического. Даже журнал "Тайм" занимается пропагандой: на обложке номера со статьёй о преступности в Америке была помещена фотография избитой женщины. Между тем 84% жертв преступлений – мальчики и мужчины. Феминизм превратил мужчин в граждан второго сорта".

Марина Ефимова: Со времени выхода в свет книги "Миф о мужском могуществе" прошло 20 лет, и вот сейчас началась новая волна обсуждений проблемы, которая не только не рассосалась, но приобрела новые осложнения.

Среди новых книг самых обсуждаемых – две. Первая – "Кризисная ситуация с мальчиками. Почему наши мальчики переживают трудности, и как им помочь". Авторов у этой работы двое: всё тот же Уоррен Фаррел и психолог Джон Грэй, автор знаменитой книги "Мужчины с Марса, женщины с Венеры". Другая книга называется "Исцеление от ненависти. Как молодые люди впадают в экстремизм насилия и как от него избавляются". Её автор – Майкл Киммель, известный психолог, специалист по мужской психологии. Все три автора сходятся на том, что американские мальчики страдают от безотцовщины. Все пальцы указывают на разводы. Фаррелл и Грэй пишут:

Диктор: "Ослабление контактов сыновей с отцами – неумышленное следствие разводов. Некоторые мальчики после развода живут с отчимами, но две трети остаются без отцов, или видятся с ними изредка – как решит суд или когда удобно матери. И в это время они особенно склонны к депрессии и агрессивному поведению, в школе они часто становятся или хулиганами, или жертвами хулиганов. Для сына возможность общения с отцом значит больше, чем его финансовая поддержка. Более того, само наличие отца очень важно для мальчика. А отец, который заботливо и мудро растит сына, получает в будущем бесценный подарок – родственную душу".

Радио Свобода